Четыре наивных, неряшливых парня сидели в кабинете Эпстайна. Они чувствовали себя неловко перед этим гладкоречивым, полным достоинства господином. Перспектива попасть под его опеку пугала их.

Три года игры за мизерное вознаграждение в самых мрачных европейских клубах научила их настороженно относиться к подобным предложениям. И все же в этом человеке, являвшем собой образ благородной учтивости, было что-то такое, что внушало им доверие. Решение созрело мгновенно: "Хорошо, Брайен. Тогда будь нашим менеджером. Управляй нами, с этой минуты. Где контракт? Я подпишу, " - сказал Леннон.

Эпстайн не мог понять, что подсказало ему пригласить этих ребят в свой офис для беседы. Для такого робкого человека, будущее которого, казалось, напрочь связано с семейным бизнесом, это было странное решение: оно мотивировалось скорее личными, чем деловыми соображениями. Он так и не поставил своей подписи под контрактом. Сейчас это было бы немыслимо, Это упущение Брайен объяснял тем, что не хотел связывать битлов никакими обязательствами перед собой; если бы они решили, что им будет лучше у другого менеджера, то могли уйти в любой момент. Его опасения можно понять: он никогда раньше не был менеджером и ничего не знал о шоу-бизнесе. Вдобавок, его отец и друзья не преминули напомнить ему, как быстро остыл его детский энтузиазм по отношению к другим таким же внезапным идеям.

Брайен отказался от своего роскошного "форда-зодиака" и стал разъезжать по Мерсисайду в автофургоне, взятом напрокат, к ужасу родителей, которые никак не могли взять в толк, зачем их респектабельный сын тратит свои вечера на то, чтобы возить четырех буйных парней с гитарами по клубам и танцевальным залам. Его отца нисколько не волновало, что эти парни могут когда-нибудь стать "крупнее" Элвиса. Он полагал, что Брайен должен заниматься семейным бизнесом. Ему казалось, что сыну не подобает вторгаться в поп-музыку, это недостойное ремесло, которым занимаются всякие выскочки и темные личности. С отцом Брайена согласилось бы большинство англичан из "среднего класса". Хотя на дворе был уже 1962 год, в Англии не произошло пока ничего, что указывало бы на приближение новой эпохи. Страна все ещё чахла в консерватизме 50-х годов, теряя последние остатки когда-то мощной империи. Не существовало ни одной пиратской радиостанции и мало кто из подростков, ложась спать, тайком притаскивал в свою спальню транзисторный приемник. К поп-музыкантам относились с таким же презрением, какое было уготовано актерам в эпоху средневековья. Их считали "временными", ни к чему не пригодными людьми, чьи песенки приятны для слуха, но не заслуживают серьезного отношения.

Если Битлз так популярны у себя дома, думал он, почему они не могут быть с энтузиазмом приняты в национальном масштабе? Решив, что это вполне реально, он принялся за работу, чтобы добыть для них контракт с какой-нибудь фирмой звукозаписи. Однако лондонские дельцы от поп-бизнеса не разделяли его веры в Битлз. Они были погружены в поиски перспективного аналога американца. Пресли или ещё одного "балладиста " вроде Клиффа Ричарда. Они были уверены, что музыкальная группа не может иметь большой успех, поскольку мода на группы прошла. Эту отговорку Брайен Эпстайн вскоре знал уже наизусть после безуспешных хождений по офисам различных фирм.

Он начал с того, что отправил письмо Тони Барроу, рецензенту пластинок из одной ливерпульской газеты, литературные таланты которого находились в то время на службе отдела рекламы фирмы "Дэкка". В этом письме Брайен просил Барроу написать об одной местной группе, "которая со временем будет крупнее Элвиса".

"Я ответил ему, что не могу написать о Битлз, пока они не выпустят пластинку, - говорит Барроу. - Я добавил, что с удовольствием написал бы о них, потому что это были бы хорошие местные новости. Потом Брайен принес мне магнитофонную запись Битлз, взятую из документального телефильма о "Пещере". Запись была скверная - из-за шума почти не было слышно музыки, но я все-таки согласился попытаться устроить для них прослушивание, взяв за основу эту пленку."

Барроу позвонил на "Дэкку". Он рассудил, что лучше связаться не с музыкально-артистическим, а с коммерческим отделом "Дэкки" - ведь Эпстайн, в конце концов, был уважаемым коммерсантом, и Барроу правильно рассудил, что коммерсанты из "Дэкки" узнают название его магазина. Расчет Барроу оказался верным:

"Дэкка" согласилась прослушать Битлз, поручив это Майку Смиту из репертуарного отдела.

"Смиту запись понравилась, и я уже собирался написать в своём разделе, что одна из местных групп добилась контракта с "Деккой", - продолжает Барроу, - но туг из Америки возвратился начальник Смита, Дик Роу, прослушал пленку и отверг Битлз в пользу другой группы, претендовавшей на контракт - "Тремелоуз".

Эпстайн не мог понять такое решение. Он встретился с сотрудниками "Дэкки" и стал терпеливо рассказывать им про ребят. Он объяснил, что среди местной молодежи они популярнее, чем даже самые известные американские "звезды". Все было бесполезно. После ещё целого ряда подобных разочарований он уже готов был сдаться. И тогда Брайен решил предпринять последнюю попытку, решающую атаку на фирмы грамзаписи. С целой кучей пленок он вновь сел в поезд, идущий в Лондон. На этот раз он встретился с Джоржем Мартином, сотрудником репертуарного отдела "Парлофона" одной из тогда маленьких фирм гигантского концерна "И-Эм-Ай". Мартин работал в основном с комедийными артистами, а с группами никогда не имел дела. Но ацетатные пленки ему понравились, к тому же его поразил энтузиазм Эпстайна. Битлз были приглашены на сеанс пробной звукозаписи.

Их ждало не слишком обильное финансовое вознаграждение: один пенс за каждую проданную одиночную запись ("сингл"). Это означало, что с каждого долгоиграющего альбома, состоящего из шести дорожек на каждой стороне, они будут иметь всего шесть пенсов, а с каждого альбома, проданного за границей, и того меньше - 3 пенса. "И-Эм-Ай" обязалось увеличивать размер авторского гонорара Битлз в течении трех лет на мизерную сумму в четверть пенни в конце первого года и на полпенни в конце второго. Это был типичный для того времени контракт: фирмы звукозаписи пеклись в основном о своих интересах. Но когда Битлз прошли проверку временем - к концу 1963 года их пластинки стали продаваться в гигантских количествах, - "И-Эм-Ай ", видя свои растущие прибыли, повысила гонорар Битлз до двух пенсов за каждый "сингл ".

Ко времени выхода "Please Please Me" руководитель НЭМС уже применял своё искусство "толкача" в более широких масштабах. Он организовывал для своих групп пресс-конференции, а перед выпуском очередной пластинки посылал в ежедневные и музыкальные газеты специальные пресс-релизы (заявления для печати). Новым в этих заявлениях было то, что он ловко обращал внимание публики на внемузыкальные аспекты - чувство юмора, причёски, одежду и личное обаяние своих подопечных. Такие методы были новинкой для британской поп-музыки, но, несмотря на всё это, страна ещё долго игнорировала ливерпульские группы.

Настоящие деньги пошли, когда Битлз стали играть на стадионах Америки. За свой первый концерт на стадионе "Ши" в Нью-Йорке они заработали 180 000 долларов. Этот концерт был "подарком" и для его устроителя Сида Бернстайна.

"Мы заключили эту сделку в январе 65-го по телефону, - рассказывает Бернстайн, - Я договорился с Брайеном, что Битлз получат 100 000 долларов, или 60 % от сборов. Я долго молчал об этом концерте, потому что Брайен просил не начинать рекламу до 10 апреля. В этот день я объявил о предстоящем концерте, и с этого момента телефон в моем кабинете трещал не умолкая. Формального контракта я не имел, у меня не было и ста тысяч. Да что там - у меня не было и десяти тысяч: я был на мели, потому что много потерял на некоторых других концертах. Концерт в "Карнеги Холл " год назад всего лишь помог мне расплатиться со старыми долгами. Я просил Брайена заключить формальный контракт, но к тому времени, когда он мне снова позвонил, у меня уже было 160 000 долларов от проданных билетов. Брайен запросил 50 тысяч сразу и ещё 50 тысяч за месяц до августовского концерта. Когда он прислал мне контракт, я перевёл на его счёт все 100 тысяч сразу. Это его крайне удивило. А всё очень просто: 56 тысяч человек купили билеты. За 28 минут к риков и визгов, перемещаемых кое-какой музыкой, они заплатили свыше 300 тысяч.

Ясно, что трех лет непрерывных гастролей оказалось достаточно для того, чтобы измотать битлов и внушить им отвращение к публичным выступлениям. От них требовали исполнения только "хитов ", которые во многих случаях были записаны годом раньше или ещё до того. репертуар песен, которые они исполняли во время гастрольных поездок не превышал десяти. В конце концов они решили остаться дома и делать записи более высокого качества. Как раз в этот период, когда Битлз три месяца отдыхали после гастрольных поездок, они записали "St. Pepper ".